ЭлБиб

ческих известий нам дела не было, и интереса никакого они

для нас не представляли; казалось бы, чего ближе—внутрен

ние известия, провинциальные корреспонденции, но и их мы

читать не могли, потому что мы видим настоящую деревенскую

жизнь, как она есть, а корреспонденты описывают выдуманную,

фальшивую жизнь такую, какою она им представляется в го

родах с их чиновничьей точки зрения. Когда-то в Петербурге

я, интересуясь внутренней народной жизнью, читал газетные

корреспонденции, внутренние обозрения, земские отчеты, ста

тьи разных земцев и пр. Каюсь, я тогда верил всему, я имел

то фальшивое представление о внутреннем нашем положении,

которое создано людьми, доподлинного положения не знающими.

Когда я попал в деревню—а дело было зимою, и зима была лю

тая, с 25-градусными морозами,—когда я увидал эти занесен

ные снегом избушки, узнал действительную жизнь, с ее «ку

сочками», «приговорами», я был поражен. Скоро, очень скоро,

я увидел, что, живя совершенно другою жизнью, не зная вовсе

народной жизни, народного положения, мы составили себе

какое-то, если можно так выразиться, вггсячее

в воздухе

пред

ставление об этой жизни.

Войдя по своим хозяйственным делам в непосредственное

соприкосновение с разным деревенским людом, интересуясь

деревенскою жизнью, изучая ее во всех ее проявлениях, доступ

ных моему наблюдению,—а наблюдать можно, оставаясь и ба

рином,—живя с простыми людьми, я скоро увидал, что все

мои петербургские представления о народной жизни совер

шенно фальшивы.

Познакомился я с помещиками, и богатыми, и бедными,

познакойшлся с помещиками, которые дгаого лет живут в де

ревне и занимаются хозяйством, и тут, в разговорах с ними,

впервые стал понимать, что, кроме настоящей жизни, существует

в воображении нашем

[всех

людей интеллигентного класса, за

исключением немногих, которые

чутьем

поняли суть) иная во

ображаемая жизнь, существует совершенно цельное, но фаль

шивое представление, так что человек за этим ьшражем совсем-

таки не видит действительности.

Меня все интересовало. Мне хотелось все знать. Мне хоте

лось знать и отношение мужика к его жене и детям, и отношение

одного двора к другому, и экономическое положение мужика,

его религиозные и нравственные воззрения, словом—все. Я не

уходил далеко, не разбрасывался, ограничился маленьким

районом своей волости, даже менее—своего прихода. Звал меня

мужик крестить, я шел крестить; звали меня на нпкольщину,

на свадьбу, на молебны, я шел на никодьщину, на свадьбу,

сохраняя, однако, свое положение барина настолько^ что приг

ласивший меня на нпкольщину или крестины мужик, зная, что

214

Электронная Научная СельскоХозяйственная Библиотека