ЭлБиб

вещи, смешные даже: Китай за нас подымется. Царь Китаю

не верит, боится, чтоб не обманул, говорит ему: ты, Китай,

свой берег Черного моря стереги, а я, говорит, буду свой сте

речь.

Она

от себя железную дорогу подземную в Плевну сде

лала и по ней турку войско и харч доставляла, а он-то, Черняев,

англичанкину дорогу сейчас увидал и засыпать приказал. Ну,

сейчас тогда Плевну и взяли, и. т. д.

Но масса в общей сложности имеет совершенно определен

ные убеждения.

Турок надоел до смерти, все из-за его бунтов выходит. Но

отношение к турку какое-то незлобливое, как к ребенку: не

состоятельный, значит, человек, все бунтует. Нужно его усми

рить, он отдышатся, опять бунтовать станет, опять будет война,

опять потребуют лошадей, подводы, холсты, опять капусту

выбирать станут. Нужно с ним покончить раз навсегда. В тот

момент, когда одни газеты говорят о необходимости шгра, дру-

гпе—робко заявляют о необходимости движения в Царьград, ка

кой-нибудь мужик-коробочник, объясняющий, что это турецкое

знамя, потому что на нем орел написан, а на русском был бы

крест, с полным убеждением говорит, что нужно «конец поло

жить». Говорит: «оно там, что Бог даст, а нужно до Костиполя

дойти». «И дойдем,—говорит,—только бы кто другой не вче-

пился. А вчепится она—ей в хвост ударит, вот только бы Китай

поддержал. Царь-то вот Китаю не верит». Никакой ненависти

к турку, вся злоба на нее, на англичанку. Турка просто игнори

руют, а пленных турок жалеют,

калачики им

по5ал>т. Подают—

кто? мужики. А мещане, те издеваются^—не все, конечно,—и

побить бы готовы, если бы не полиция. Странно, что в отно

шениях к пленным туркам сходятся, с одной стороны, барыни и

мужики, а с другой—купцы, мещане, чиновники-либералы.

Раздел земли произведен правильно, счет сведен верно.

Каждый в отдельности не может объяснить вам, почему именно

земля разделена так, а не иначе, но раздел сделан математи

чески верно, как не сделает никакой землемер.

Землемер де

лает один^ а туш работают все.

И что меня поражало, когда я слышал мужицкие рассу

ждения на сходках—это свобода, с которой говорят мужики. Мы

говорим и оглядываемся, можно ли это сказать? а вдруг при

тянут и спросят. А мужик ничего не боится. Публично, все

народно, на улице, среди деревни мужик обсуждает всевозмол^-

ные политические и социальные вопросы и всегда говорит при

этом открыто все, что думает. Мужик, когда он ни царю, ни

пану не виноват, то-есть заплатил все, что полагается, спокоен..

Ну, а мы за то ничего не платим.

Возвращаюсь к моему кабачку. Я говорил, что там всегда

можно узнать самые животрепещущие новости, действительно >

14*

211

Элект онная Н учная СельскоХозяйственная Библиотека