ЭлБиб

придет лето, даст бог хорошую погоду, дорога сама исправится

а теперь чини, кто хочет. Да п кто же весной ездит? зачем в та

кую пору ездить? К мировому привлечь могут—привлекай,—

что ж?—можно и к мировому, мировой тоже человек, понимает,

что я против стихии божьей не властен. Мировой! а разве у него

в имении дорога лучше емоей? Известное дело, проселочная

дорога—проехать можно. Кое-как поладим, в телеге проехать

можно—живет. Да и зачем нам такая дорога, чтобы удобно было

в каретах ездить, когда во всем околотке существуют кареты

у двух-трех человек, да и то старые, до «Положения» построен

ные. Да и что значит «починить» проселочную дорогу? в какой

именно вид ее привести? Чтобы в каретах на лежачих рессорах

можно было ездить? Но если все проселочные дороги держать

в таком порядке, то и пахать некому будет: всем придется по

стоянно сидеть на дорогах и их чинить. Но если некому будет

пахать, не будет ни у кого и карет,—зачем же тогда дороги

чинить? Хочешь в каретах ездить—чини сам, а мы на колесах—

есть такой экипаж, который называется «Колеса», потому что

в нем, кроме колес, ничего нет,*—везде проедем. Разумеется,

когда начальство едет—губернатор, архиереи, исправшш,—

тогда, понятно, следует уважение оказать, дорогу починить, тог

да не то, что худую, а и хорошую дорогу починим! Повторяю,

теперь я привык ко всему этому; знаю, что осенью и весной

ездить не следует, да и летом, отправляясь в дорогу, нужно

перекреститься,—но тогда, внове, я ужасно волновался. Нужно

чинить дорогу, а за починку требуют несообразную цену—-сто

рублей. Что тут делать? крестьяне так и уперлись на ста рублях.

На другой день приходит ко мне один крестьянин, с кото

рым первым я сошелся по приезде в деревню. Крестьянин этот

в крепостное время был взят из деревни в дворню и служил при

мне в «мальчиках» в доме, где я воспитывался до пятнадцати

лет. В малолетстве мы были друзьями и когда-то вместе играли,

бегали, дрались. Потом меня отвезли в Петербург, а Степка попал

в поваренки, был поваром, служил при одном из молодых го

спод, с которым, как он выражался, отломал два похода: венгер

ский и крымский. После крымской войны Степан получил воль

ную, служил долго в Петербурге* при одной из гимназий,

наконец, заболел, про/хежал восемь месяцев в больнице и, попра

вившись, по совету доктора, отправился в деревню,—двор его

зажиточный,—в несколько лет сделался совершенным крестья

нином, научился пахать, косить, рубить. Человек он был—ны

нешней зимой он умер—очень умный, добросовестный работник,

отличный хозяин, понаметался около людей, все хорошо пони

мали пользовался громадным уважением в деревне. Когда я при

ехал н деревню, Степан явился ко мне поздравить с приездом,

я ему очень обрадовался, стали мы приномииать старое время.

4 Энгельгардт

'|9

Электронная Научная СельскоХозяйстве ная Библиотека