ЭлБиб

брало, что, как случится в городе быть, так я всякому встреч

ному врачу на нос смотрю, не замечу ли чего особенного,

мл

Понюхает и узнает! Мало ли есть таких предметов, которые

мы употребляем в пищу в состоянии разложения, гниения, тух

лости? Молоко, например, превращают в сыр, а что такое сыр,

как не молоко, протухлое, находящееся в известной степени

разложения, кишащее мириадами разных низших организмов?

Ну, положим, честер, швейцарский сыр—куда ни шло, воняет,

а всё-таки ещ‘ё ничего. А возьмите, например, лшмбургский сыр,

невшатель, бри. Что это такое? Какая-то протухшая, полужид

кая, вонючая масса. А ведь едят же и не умирают. Да и кто же

станет есть свежий бри или невшатель. А рокфор, который весь

пронизан зелеными грибками, придающими ему особенный, спе

цифический, грибной привкус?

Говорят, что и в сыре бывает иногда какой-то сырный яд,

от которого можно умереть. Но как узнать, в каком сыре есть,

яд, а в каком его нет? Где предел, до которого безвредно можно

гноить молоко? Можно ли, посмотрев круг сыра и понюхав,

узнать, есть ли в нем сырный яд?

Относительно употребления в пищу тухлых веществ,

все дело в привычке, крестьяне, например, не привыкли есть

сыр. Мужик ни за что не станет есть сыр, не выносит его запаха

и удивляется, как это господа «могут есть эту сыру», дух-то от

нее какой! И если бы мужику поручили по запаху браковать

съестные припасы, то он забраковал бы всякий сыр и навер

ное пропустил бы тухлую рыбу. Тот же мужик, который не ста

нет есть сыр, ест тухлые яйца, и бары есть такие охотники до

тухлых яиц, что предпочитают их свежим, сверх того, мужик

будет есть ржавую селедку, тронувшуюся коренную рыбу, дав

шую дух солонину. Известно, что камчадалы питаются кваше

ной в ямах рыбой, которая при этом превращается в страшно

вонючий студень. Треска, в особенности соленая, всегда так

воняет, что непривычный человек в комнате усидеть не может.

Такой же тяжёлый запах бывает, когда варится солонина с душ

ком. А дичь-то! Настоящие охотники никогда свежей дичи

не едят, а дают ей предварительно повисеть. Колбасы тоже—

уж какой дряни туда ни кладут! Всякая что ни на есть последняя

мясная дрянь вся в колбасы идет, срубиться, поселится, чесноч

ком заправится... В обжорном ряду в городе все поедят, гово

рил мне один знаколшй прасол. Мужик ничем не брезгует,

лишь бы ему подешевле; в оттепели начнет говядина пли телятина

портиться, слизнуть—сейчас солим, разумеется, продаем поде

шевле, мужик не разбирает. «Человек не свинья—рыть не

станет».

Все сходит. Ели и едят тухлую рыбу, тухлую солонину.

Ничего. Прошла чума, и рыбы не жгут, в землю не зарывают.

332

Эле тронная Научная СельскоХозяйственная Библиотека