ЭлБиб

.. .Выпив водочки и поужинав, я ложусь спать, уложив пред

варительно детей, из коих младший спит в своей комнате ря

дом со много, и ночью находится специально под моим надзором,

потому что у меня нет ни няньки, ни гувернантки. Засыпая, я уже

не мечтаю теперь о клевере, потому что мечты исполнились,

и клеверные поля существуют в Батищеве. Теперь загады мои

идут далее, и я мечтаю как бы устроить винокуренный заводец,

и устрою, когда акцизное дело будет настоящим образом уста

новлено, так что можно будет рассчитывать на что-нибудь вер

ное. Сплю я спокойно, ничто не нарушает мой покой; не слышно

даже отрывистого лая Лыскн, которого, увы! уже нет на свете.

Да, Лысга! уже не существует, и причиною этому я-—я, внесший

новые элементы в мирную жизнь прежних обитателей Бати

щева. Как ни хитер, как ни осторожен был старый Лыска,

но все же попался-таки на зубы волку, а всему я причиной.

Какая, казалось бы, связь могла существовать между мною,

жившим в Петербурге, и Лыской, жившим в каком-то уеди

ненном Батищеве? А вот же1 не попади я из Петербурга в Бати-

щево, не расширь я своего хозяйства, не разведи я разных

новшеств, жил бы да жил старик Лыска и мирно бы почил между

поленицами дров за овином. Конечно, и Лыска виноват, потому

что, живи он по-старому, не увлекайся, был бы до спх пор здрав

и невредим, но увлекаться так свойственно не только собаке,

а и человеку, одаренному высшим разумом. Да, бедный Лыска,

дорого поплатился ты за свои увлечения на старости лет!

Прежде, когда в Батищеве, кроме меня, жил только старо

ста, скотник и Сидор, когда я описывал, как мы жили, в моём пер

вом письме, у нас была всего только одна собака—старый Лы

ска. Жил тогда Лыска в сенях старухиной избы, которые на ночь

аккуратно запирались, поэтому Лыска, чуя волков, мог брехать,

но волки ему ничего сделать не могли, так как двери запирались

плотно. Днем Лыска далеко не отходил, иногда разве, если «ста

руха» поскупится бросить ему хлеба—тогда «старуха» и Иван

жили на своем хлебе,—побежит он, поднявши хвост крючком,

мелкой рысцой, на мельницу, поест там мучной пыли, напьется в

речке, а потом сейчас же вернется домой, ляжет около избы и бре

шет на проезжающих. Умен он был удивительно, никогда ни

кого не укусит, но зато никого не пропустит. Чуть только заслы

шит колокольчик или стук телеги—нам часто и не слышно е щ е -

тотчас начинает, лежа, отрывисто побрехпвать, вот колокольчик

ближе и ближе, Лыска встает, рысцой бежит к полевым воротцам,

встречаетпроезжахбщего с громкш! лаем,провожает его по усадь

бе и затем опять возвращается на свое место. Ншшгда он не злил

ся, никогда не бросался под ноги лошадям, ни к кому с лаем не

приставал, умнейшая собака был и совершенно хорошо понимал,

что его дело только брехать и тем давать знать хозяину,что кто-то

10 Энгельгардт

145

Электронная Научная СельскоХозяйственная Библиотека