244 / 246
о с е н ь
- 2 4 5
цветами дальних тропиков глядящие в осеннюю
мглу города. Город—гордость и ужас человече-
ства—пе хочет мириться с велениями природы, не
хочет жить ее ритмом, чувствовать ее чувствами,
не хочет безмолвно засыпать на зиму. •
Пока человек был еще бесхвостам зверем, за-
терянным в лесах,—природа давила его, властно
держала в своих суровых руках, как, впрочем, и
теперь еще держит какую-нибудь деревушку, за-
валивая ее сугробами снега на зиму, отрезая осен-
ней распутицей и весенним половодьем от всего
великого мира, выгоняя палящими лучами на жгу-
чую июльскую страду.
Но множился человек, все гуще и гуще заселял
-землю, все выше поднимал свою большую голову,—
и когда все звери и птицы покорно засыпали на
ночь, он дерзновенно заживал огонь и просижи-
вал ночи у весело потрескивающего костра. Когда
белым саваном одевала природа на долгую зиму
благословенные дали,—человек упрямо натапливал
жаркую комнату и длинным лучом света из окна
дразнил бушующую вьюгу. Из недр земли извлек
он черные запасы солнечной энергии, втуне лежав-
шие там миллионы лет, словно дожидаясь рожде-
ния мысли,—и глухой осенью, ночью, когда там,
там за городом покорно умирала золотая осень,
в каменном городе гордо вспыхнули белые солнца,
бросив туманному небу белое зарево. В стеклянных
оранжереях божественно расцвели алые и иные
цветы, слышавшие плеск 'Средиземного моря и
шалеет Индийского океана, — и с ними глянули
цветы, которых не знал еще мир до человека. Когда
застыли скованные льдом реки, покоренная мол-
ния, пробегая, по проволоке, повлекла по улицам
трамваи, забило могучее городское сердце, тяжким
гулом разносясь по полям и лесам, пугая их близ-
кой гибелью.
Науч ая электронная библ отека ЦНСХБ