Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. 1. Предпосылки и сущность реформы

орудием начальственного воздействия, каким по закону 1838 года обя­ заны были выступать Волостное правление и органы сельской админи­ страции. Вчитываясь в- содержание судебного кодекса 1839 года, мы не нахо­ дим в нем никакого раздела, специально излагающего и берущего под охрану личные и общественные права государственных крестьян. Един­ ственной группой норм, которая касалась данного вопроса и которой придавала большое значение объяснительная записка, были несколько •статей о бесчестий. На основании Судебного устава за оскорбление го­ сударственного крестьянина словом, письмом или действием обидчик должен был заплатить сумму, равную годовому окладу казенных пода­ тей, земских и мирских денежных повинностей, следующих с одной .души того сельского общества, к которому принадлежал обиженный, (ст. 197), Если была оскорблена замужняя жена или вдова, она полу- 'чала за бесчестие вдвое против мужа, если незамужняя дочь,— то вчетверо против отца, если сыновья, не достигшие 17-летнего возра­ ста,— то вполовину против оклада отца, если старше,— то в размере •оклада отца. Оскорбление, нанесенное всенародно или в церкви, кара­ лось дополнительно заключением под стражу. Устанавливая эти пра­ вила, Сельский судебный устав исходил из сословно-феодального архаи­ ческого взгляда на денежный выкуп за моральную дисквалификацию, которого придерживалось Соборное уложение середины XVII века. Единственная поправка, которая вносилась в это традиционное наслед­ ство, заключалась в количественном повышении денежной пени за бес­ честие. Мотивы законодателя диктовались явной устарелостью денеж­ ной оценки XVII столетия, которая влекла за собой невыгоды и неудоб­ ные последствия при охране полицейского правопорядка: «Маловаж­ ность наказания за обиду государственного крестьянина производит то, ■что обиженный, пренебрегая удовлетворением, которое он должен искать в суде, старается заплатить обидчику взаимною обидою. От обиды словами нечувствительно переходят к обиде действием, отсюда — самоуправство, драки, вражды и ябеды» Ограничившись небольшим коррективом и сохранив прежнюю принципиальную установку, судеб­ ный устав 1839 года остался в старых, отживших феодально-правовых рамках. Новый судебный кодекс не отразил в себе глубоких социально- экономических сдвигов, пережитых государственной деревней и изме­ нивших правовое положение государственного крестьянина. Одна из важнейших задач реформы — точно определить и гарантировать права казенного крестьянства силою государственного закона — не была осу­ ществлена законом 1839 года, так же как она не была поставлена и разрешена при составлении административных «Учреждений» 1838 года. Судебный устав остался по преимуществу юридическим придатком' к Полицейскому уставу, выразительным памятником феодального попечи­ тельства над неравноправною крестьянскоюМассою. I ЦАВП, ф. ГСДЭ, 1838 год, 269—270, лл. 247—255. 587 Электронная На чная СельскоХозяйственная Библиотека