NED381453NED

Он признает, как того очень хотелось Сталину, и "прочность соввлас- ти” (с, 208), и "правильность метода коллективизации" (с. 208-209), хотя строит это последнее признание таким образом, что оно очень напоминает фронду. Кое-чего, правда, навязать ему так и не удалось (например, складов с оружием- с. 199), а в некоторых случаях (с. 206, левый стлб., диалог с Крыленко) он даже позволял себе поспособствовать прокурору сориенти­ роваться в некоторых процессуальных вопросах. Не помог Кондратьев и добиться "серьезного успеха ОГПУ": прямые обвинения в подготовке интервенции, он как ни подсказывал ему Кры­ ленко, все-таки отвел (с. 198). Однако и эту свою последнюю публичную "трибуну" Кондратьев - по недосмотру ли следствия или прокурора (допрос вел Крыленко) - ис­ пользует для того, чтобы еще раз попытаться обратить внимание тех, кто мог еще мыслить объективно, на бедственное состояние советской эконо­ мики, буквально разваливаемой "великим переломом". "В своем анализе существующего социально-экономического положе­ ния”, - говорил Кондратьев, - мы "приходили к выводу, что страна находится в состоянии острого и обостряющегося социально-экономичес­ кого и политического кризиса", и "понимали в то же время, что одной из существенных причин этого кризиса является новый курс социально- экономической политики советской власти” (с. 196). Это был тот "новый курс", который пришел на смену "нэпу первой формации”, периода 1921-1926 гг., то "социалистическое наступление”, которое оказалось связанным с "обострением экономических трудностей и классовых противоречий, и даже политических противоречий в стране" (с, 207). Кондратьев в последний раз говорит о своем видении путей выхода из кризиса: это "свобода хозяйствования" (не подразумевающая при этом отмены национализации земли), денационализация мелкой промышлен­ ности (при сохранении "крупнейшей" в руках государства), сосредоточе­ ние торговли "в значительной мере в руках кооперации”, что, конечно, невозможно без отказа от принципа диктатуры и без устроения демокра­ тической республики (с. 197)®\ Он вновь говорит о том, что нельзя переоценивать степень глубины кризиса капиталистической экономики периода Великой депрессии: он бесспорно глубок, но (современным языком говоря) не структурен и, как нормальное конъюнктурное явление, будет преодолен (с. 205). Делать из него далеко идущие вьюоды, генерализировать и строить на этой основе теории по крайней мере не следует. Более того, он произносит (слово предвидя, что у него не будет больше возможности выступить открыто) своеобразное "последнее слово” ческую** программу, ведш ую к разрыву пролетариата со средним крестьянством; открыть двери для кулацкой контрреволюции — вот роль "левого” уклона, отводи­ мая ем у кондратьевцами> (там ж е, С. 246). “■'Здесь Крыленко, спохватившись, подсказывает: < В общем и целом , одной общей формулировкой, одной фразой можно сказать: "реставрация капиталистичес­ ких отношений?”» (с. 197). 596 Электро ная Научная СельскоХозяйственная Библиотека